Начнём с начала,
12 мая 2021 примерно в 16:30 мне позвонила моя мама, сказала, что дедушке плохо, и попросила срочно вызвать скорую помощь. Я сразу вызвала скорую домой к бабушке с дедушкой, и сама выдвинулась к ним. Благо, живем мы в 7 минутах езды, а точнее в д. Голубое, Солнечногорского района.
Когда я приехала к бабушке с дедушкой, примерно в 16:45, дедушка ходил, но у него плохо работала правая рука и была нарушена речь.
Скорая приехала примерно в 17:10. Фельдшер скорой помощи достаточно оперативно определил, что у дедушки подозрение на инсульт, дал таблетку, чтобы снизить давление, и сказал, что его надо госпитализировать в больницу.
Так как мы находились на территории Московской области, деда госпитализировали в Солнечногорскую областную больницу.
Мы сразу выехали туда, и по приезде в больницу, после проведения КТ, ему поставили диагноз инсульт.
Сразу скажу, что определяли, куда именно в больнице его положат, достаточно небыстро, мы там провели где-то часа полтора, прежде чем его увезли в реанимацию.
Так как у нас же везде ковид, маме дали подписать документы, что все посещения, в связи с ковидной ситуацией, запрещены и всю информацию можно узнавать только по телефону, а в случае чего-то неотложного с мамой свяжутся.
В реанимации дедушка пролежал меньше суток и его определили в отделение интенсивной терапии неврологии для больных с ОНМК. Когда мы позвонили 13 мая, нам сообщили, что его состояние средней тяжести, но стабильно, нарушена речь и правая рука почти не двигается.
Далее мы справлялись о его состоянии в выходные, нам говорили, что все без изменений, что ему предоставляют необходимое лечение.
17 мая 2021 года в 6:55 утра я проснулась от истошных криков моей мамы, которая прибежала ко мне в истерике: «Варя, папа умер, папы больше нет!».
Дальше, находясь в полном шоке, обезумев от горя, я узнала, что дедушка умер ещё 16 мая 2021 в 17:45, но позвонили маме почему-то только рано утром 17 мая.
Следующие пару часов мы ждали маминого брата, чтобы пойти сообщить бабушке, что дедушка скончался.
Мои родители в тот же день поехали сначала в Солнечногорскую областную больницу, чтобы получить справку о смерти, с которой затем поехали в Зеленоградское отделение «Мои документы», чтобы получить свидетельство о смерти. В больнице им долго не отдавали вещи, не могли их найти, и провести опознание так же не предложили, а только согласовали дату выдачи тела на 19 мая.
Далее, оставшееся время 17 мая, и весь день 18 мая, мы все занимались организацией похорон (договор с кладбищем и подготовка всех документов для погребения, организация отпевания в церкви, организация поминок). Мы все находились в шоковом состоянии.
19 мая в 12:30 мои родители приехали в МОРГ Солнечногорской областной больницы забирать тело из траурного зала.
Когда мама, папа и брат увидели тело, они сказали в один голос: «Это не он», после чего вызвали патологоанатома, который начал показывать бирки и документы, и начал объяснять, что после смерти, инсульта и трепанации черепа при вскрытии, человек очень меняется. По всем бумагам и биркам это был мой дедушка.
Убедив родителей и родственников, что это все же он, им выдали тело и они выдвинулись с ним в церковь в г. Долгопрудный на отпевание. В церкви было около 30 человек друзей, родственников и знакомых, которые так же удивились, что он не похож, но общие черты есть.
После отпевания, все попрощались и гроб закрыли в церкви. Затем мы поехали на Долгопруднинское кладбище, где захоронили его на семейном захоронении. После кладбища все отправились на поминки в г. Зеленоград.
Лично я была убита горем, и никак не могла поверить, что дедушки больше нет. То, что он не был похож сам на себя, как-то помогло проще перенести похороны, было легче думать, что дед просто ушёл в магазин или куда-то поехал по делам, а не умер.
И тут наступает 21 мая, пятница. Около 13:00 мне звонит моя мама и просит присесть прежде, чем продолжит разговор. Я сначала подумала: «неужто ещё кто-то умер?». Дальше мама говорит: «мне только что позвонили из Солнечногорской больницы, и сказали, что «ваш отец жив»». Сказать, что я потеряла дар речи, это ничего не сказать. Мама, конечно, первым делом спросила, не прикол ли это, так как это вообще не смешно. На что ей сказали, что нет, возникла ошибка.
Дальше мы выясняем, что, оказывается, мой дедушка лежал в одной палате с другим взрослым мужчиной, который был примерного того же возраста. Они оба были лежачими, оба с инсультом, оба почти не говорили, оба плохо слышали и внешне имели сходство.
Далее, уже со слов сотрудников Солнечногорской больницы, какая-то санитарка поменяла их местами на кроватях в выходные (то есть 15 или 16 мая), а на вахте об этом якобы не сообщила. И когда тот мужчина умер, он умер на кровати, которая числилась за моим дедушкой. Дальше историю, что произошло с этим мужчиной, вы уже прочитали.
А теперь самое интересное, как все это вообще выяснилось. Родственникам умершего позвонили из больницы, и сказали, что можно забирать своего дедушку, так как лечение окончено. И когда они приехали, вместо их дедушки им вывезли моего дедушку, на что они, конечно же, заявили, что это не их родственник. Это все произошло еще в 10 утра 21 мая.
Сотрудники больницы сначала начали им угрожать прокуратурой, что они деда своего забирать не хотят, но потом начали разбираться и выяснилось, что они перепутали людей и нам выдали не того человека. Более того, они практически похоронили живого человека.
То есть, если бы вдруг, у этого человека не было бы родственников, мы бы и не узнали, что похоронили не того человека и что наш дедушка жив.
После звонка маме с новостью, что наш дедушка таки жив, врач больницы также прислал его фотографию, где мы увидели небритого, лежащего на подушке, нашего дедушку.
Мы сразу собралась и поехали в больницу. Тут нас, конечно, сразу везде пропустили, и в палату дали пройти (несмотря на ковид). К нашему приезду его побрили, помыли и перевели в отельную палату. Особенно меня позабавила зубная паста с щёткой в ванной, и яблоки на столе, при том, что дед сам не ходит особо и половина рта у него обездвижена.
Заведующий отделения неврологии для больных с ОНМК уверил нас, что мы можем не переживать (вообще, смешно), дедушка пробудет у них столько, сколько необходимо, и они будут проводить реабилитацию для него. Это при том, что отделения реабилитации у них вообще нет, это мы выяснили, когда приехали в субботу, и пообщались с дежурным врачом, который в лоб нам это и сказал.
И тут начинается самое веселье: из документов у нас на деда только свидетельство о смерти, то есть везде он числится как мёртвый. Это означает, что и забрать его из этой больницы, и поместить в другую на реабилитацию без документов, мы не можем.
У меня, конечно, возникает вопрос: как могло получиться, что ни лечащий врач, ни зав отделения, за 5 дней (после смерти того мужчины) не поняли, что у них не тот пациент?! Единственное, что мне приходит в голову, - это то, что они либо ещё в реанимации их перепутали, либо вообще к пациентам они не подходят и не знают кого лечат.
В понедельник, 24 мая я и мама отправились в Зеленоградскую прокуратуру, чтобы подать заявление на восстановление дедушки в правах и надеясь на помощь с вызволением его из этой чертовой больницы.
Тут надо отдать должное прокурору, он провёл с нами 3 часа, звонил кому мог, пытаясь помочь нам решить этот вопрос без суда. Но, к сожалению, так как дедушка уже занесён везде как умерший, без суда мы его в правах восстановить никак не можем.
И так как с таким случаем никто никогда не сталкивался (даже агент на кладбище, работающий там 20 лет, офигел от этой истории), никто и не знает чёткий регламент: как быть в такой ситуации, его просто нет. Плюс, все усложняет то, что дедушка не может прийти сам и подать в суд, так как почти не говорит и не ходит.
Мы смогли выяснить, что в суд может подать либо сам человек, которого не верно признали мертвым, либо Больница, либо прокурор. Так как с больницей, понятное дело, мы связываться лишний раз не хотим, после такого факапа, то у нас остаётся только прокурор.
Тут нам повезло, что свидетельство о смерти мы получали в г. Зеленоград, и в таком случае Зеленоградский прокурор может подать в суд сам, для того, чтобы дедушку восстановили в правах. Но не повезло нам в том, что суд может разбираться и месяц, и два, а без документов мы дедушку не можем забрать из Солнечногорского областной больницы, чтобы переместить в другую больницу на реабилитацию, а она ему сейчас просто необходима, и чем раньше мы ее начнём, тем больше шанс на восстановление.
26 мая моя мама поехала в Солнечногорскую Областную больницу навестить отца, передать предметы личной гигиены, необходимые средства ухода. При входе в Солнечногорскую Областную больницу наш пропуск главным врачом больницы в грубой форме был изъят, извинений за происшедшее главный врач больницы не принесла. В каком состоянии дедушка находится в Солнечногорской Областной больнице, в тот момент маме узнать не удалось. Администрация обещала выдать один пропуск на одно лицо на посещение с 16.00 до 18.00. Т.к. администрация вела себя неадекватно, с повышением голоса, мама попросила оставить пропуск в столе справок, чтобы забрать его в 16.00 во время посещения.
В тот же день, мама с моим братом приехали к 16:30 в больницу, пропуск, как и говорила глав врач, оставили на вахте, и мама с братом по очереди навестили дедушку.
Обещанную с 21 мая реабилитацию вроде как начали 27 мая, когда врач-реабилитолог вернулся из командировки (об этом мы узнали уже от самого врача, когда смогли получить его контактный телефон от зав. отделения неврологии для больных с ОНМК).
На 31 мая мы подали заявления в генеральную прокуратуру, в Росздравнадзор, омбудсмену по правам человека РФ, омбудсмену по правам человека МО, губернатору МО. В пятницу 28 мая, на наше заявление в генеральную прокуратуру, маме перезвонили и сказали «ну вы же понимаете, что уголовное дело вряд ли будет заведено». Так же мы написали заявление в следственный комитет г. Солнечногорска, на проведение процессуальной проверки в отношении должностных лиц Солнечногорской областной больницы и привлечение их к уголовной ответственности из-за произошедшей ситуации (халатности).
Кроме вопроса с восстановлением моего дедушки в правах, у нас также есть проблема с эксгумацией тела с нашего семейного захоронения на Долгопруднинском кладбище. Проездив по нескольким инстанциям, нам удалось выяснить, что заявление на эксгумацию должна написать сама больница. В четверг 27 мая, моя мама приехала в больницу и обратилась к глав. врачу Борисовой Ларисе Николаевне, где мама написала заявление с просьбой инициировать эксгумацию тела покойного, которого по ошибке нам выдали как нашего дедушку. Пока моя мама находилась там и писала это заявление, от юриста больницы прозвучала такая фраза: «а зачем вам его оттуда доставать? Ну лежит и пусть лежит». Со стороны родственников покойного шевелений вообще нет, и складывается ощущение, что забирать они его и не планируют.
Сегодня, 31 мая, маме позвонил зав отделения неврологии для больных с ОНМК по просьбе глав врача, и предложил, чтобы мы встретились с родственниками покойного и решили вопрос эксгумации сами. То есть, вероятнее всего, больница никакого заявления на эксгумацию по нашей просьбе никуда не подала, и пытается этот вопрос решить нашими руками. Мы пока ответа им не дали.
Мы посещаем дедушку каждый день, его состоянии мне не нравится. Да, отойдя от препаратов, он выглядит получше, но прогресса в его состоянии я не вижу, и вопрос хорошей реабилитации стоит очень остро. Параллельно с попытками восстановить его в правах мы активно ищем лучшую больницу, куда мы сможем положить его на реабилитацию, как только восстановим документы и сможем забрать его из Солнечногорской областной больницы.
Также, считаю нужным уточнить, что в первый же день как мы узнали, что дедушка жив, то есть 21 мая, в больнице нам сообщили, что всех ответственных уволили и отделение распустили. Но вот за 11 дней все как сидели, так и сидят, что наводит на мысль, что уволили они кого-то только на словах.
Подводя итоги, так как мы не знаем, как ускорить процесс признания его живым и получения документов, а более чем 10 дней, что мы снова видим дедушку (ездим к нему каждый день), его состояние практически не изменилось и какую именно реабилитацию начала оказывать больница, нам не ясно, и вообще врачи там как-то расслабились, как будто все Окей, то мы приняли решение, что нужно эту ситуацию сделать достоянием общественности, чтобы, как минимум, халатность не сошла им с рук. И, возможно, огласка, поможет нам быстрее восстановить деда в правах, и мы сможем перевести его в другую больницу на реабилитацию.
Ссылка на первоисточникFacebook, 2021
