Рак отпускает тех, кто силён духом
Мне было тогда 45. Чувствовала себя молодой, здоровой девушкой, была в прекрасной форме как физически, так и психологически — в жизни все получалось, я занималась любимыми делами, вкусно и полезно питалась, высыпалась, и ничто душу не тревожило, все страсти давно были пережиты и отработаны. Пока однажды со мной не случилось это...
Часть 1. Диагноз
Тем летом я слишком часто стала слышать от близких мне людей об онкологии: сначала рак обнаружили у ребенка друга детства, затем у доброй знакомой, потом у моего коллеги-руководителя… Я всегда обращала внимание на знаки, поэтому не стала откладывать визит к участковому врачу для прохождения диспансеризации.
Врач в местной поликлинике плохо говорил по-русски, но писал еще хуже. После приема прочла в карте (дословно): «…после инфекция (ковид 19) поминаллась сердце бедие, главня боль затилок…». Однако я получила главное — направление на анализы и на маммографию. Правда, в направлении указывалось обследование только одной молочной железы, множественное число врачу было плохо знакомо. Решила на месте исправить его ошибку.
Когда я прочитала в описании результатов маммографии, что найдено новообразование доброкачественное или злокачественное, то я ничуть не испугалась: «Злокачественное — у меня? Нет, конечно!» Для уточнения диагноза меня направили в онкологическую поликлинику при МНКЦ им. Логинова, чтобы провести дополнительное УЗИ и взять пункцию.
Кстати, УЗИ для перепроверки я заранее сама сделала в Инвитро. Врач определил новообразование, но не установил точный диагноз, подбодрив у выхода: «Езжайте в Логинова и молитесь, чтобы оно было не злокачественное». Вот тогда в первый раз пробежал холодок по телу...
В Логинова меня ждали УЗИ и пункция — эту процедуру просто нужно пережить. Под УЗИ толстой иглой выстреливают в грудь несколько раз, чтобы из груди прибор выдернул часть плоти новообразования на анализ. И подмышкой из лимфоузла берут пробу на проверку чистоты. Все сделали под лидокаином, поэтому было скорее страшно, чем больно. Я отмечу профессионализм всех врачей-диагностов в Логинова: работали четко, вдумчиво, основательно.
На последующий прием к онкологу в поликлинике при МНКЦ им. Логинова я шла легко — он имел на руках только результаты дополнительно проведенного у них УЗИ, итогов пункции еще не было. Онколог пальпировал грудь и, опустив глаза в клавиатуру, сказал: «Нашли у вас бяку»… С этой фразы я перестала бодриться, сердце ёкнуло, но мало ли что он называет «бякой»… Уточнять не стала, не была готова услышать ответ. «Может, пункция даст обнадеживающий результат», — думала я.
Но догадки уже стучались в голову вместе с нарастающим беспокойством и страхами. Через пару дней мне позвонили: «Хотим вас пригласить на прием к онкологу, результаты пункции пришли, вам нужно будет дособирать анализы для дальнейших действий». Я все поняла.
На приеме врачи сейчас говорят открыто пациенту о диагнозе. Мне сообщили спокойно и прямо: «Рак молочной железы. 1 стадия. Собирайте анализы по списку и ждем на операцию». В кабинете я еще успела обрадоваться, что не 2-я или 3-я стадии, но приехав домой, почувствовала, что мир для меня все-таки схлопнулся.
Наступили самые страшные дни, которые я когда-либо переживала. Вокруг меня кипела жизнь, а я себя уже видела вычеркнутой из нее. Несколько похожее описание — прибили пыльным мешком: все краски посерели, голова как в глухом изоляторе, аппетит ушел. Но еще большим открытием для меня стало неконтролируемое поведение тела — оно в прямом смысле тряслось от страха. Меня колотило, возникла «медвежья болезнь» — со страха я без конца бегала в туалет. Взять хоть какой-то контроль над разумом совсем не получалось.
Часть 2. Поддержка
Я бы не справилась сама с тем состоянием всепоглощающего ужаса, хотя считаю себя достаточно сильной духом. Умею настраиваться, медитировать, общаться с высшими силами и с собой, понимаю тонкие процессы и взаимосвязи. Для поддержания себя в тонусе включила все: начала читать про случаи исцеления, применила практику перенастройки на другой жизненный путь, стала писать аффирмации (краткие фразы, создающие позитивный психологический настрой. – Прим. ред.), достала иконы с дальних полок, свечи, молитвы — в общем, в дело пошло все, что накопила за годы саморазвития.
Но ничто так мощно не помогло, как лечение другой Душой.
Я позвонила подруге — Татьяне Алексеевой (ее страничка на Facebook), которая пережила рак молочной железы 13 лет назад, 3-ю стадию. Она — практикующий психолог. Таня поняла меня с первых слов, как никто другой, это и было нужно! Повела за собой к выздоровлению. «У нее же все прошло, она знает путь выхода отсюда, значит, и у меня получится» — за эту мысль, как за спасение, я и ухватилась. День за днем, по несколько часов мы общались. Она деликатно рассказывала, что мне предстоит, обсуждала со мной мои мысли и дела, рассеивала вновь возникающие страхи, которыми я ее закидывала. Это не была терапия в принятой у психологов форме, это было понимание, сочувствие и душевная помощь, на которую я могла опереться. Вот я и опиралась, но не прекращала и сама сучить ножками, помня о лягушке в молоке.
В те дни ко мне пришло понимание, что от этой болезни выздоравливают сильные духом. Потому что дух помогает телу оправиться, если иметь при себе силу, стремления, мечты, когда есть что-то ценное и важное в этом мире. Нужно опираться на друзей — каждый, с кем я поделилась своим состоянием (а их было немного), мне по-своему помог. Кроме прямого официального лечения подруга-врач предложила мне дополнительную помощь в восстановлении иммунной системы до эталонного состояния, в котором Т-киллеры иммунки убивают любые новообразования и их последствия, если такие появились. Альтернативную медицину я тоже встроила в лечение.
И вот, наконец-то, опора у меня появилась! Дрожь в теле уже удавалось унять (успокоительные я тоже пила), надежда на возможность исцеления пришла, больница и хирург были определены. Предстояла операция.
Со всех сторон ко мне слетались рекомендации хороших хирургов, но по полису ОМС мы не имеем возможности самостоятельно выбирать место лечения — только согласно установленной маршрутизации. Мой маршрут проложили в онкологическую больницу №1 на Загородном шоссе.
От момента установления диагноза до даты госпитализации прошло 2 месяца. Сложное время, наполненное страхом, неведением, постоянным сбором анализов и боязни результатов. Будущее страшило.
Часть 3. Операция
Когда все анализы собраны, то назначается консилиум. Собираются хирург, химиотерапевт, радиолог, приглашают и пациента на эту встречу, где все вместе определяют ход лечения. Хирургом в 1-й городской онкологической больнице на Загородном шоссе мне назначили Бересток Татьяну Сергеевну — красивая молодая девушка, в глазах которой считывалась большая сила.
Когда она показывала на мне, где сделает надрезы, возможно, где-то подтянет грудь для восстановления формы, я плохо понимала что-либо. Все по-прежнему происходило как не со мной. И когда вернулась домой, стала прощаться с грудью, представляя ее в шрамах и искореженную. Заодно прощалась с платьями, декольте, красивыми бюстами.
«Ты там держись, не падай духом, все будет хорошо, э-ге-гей!», — слышала в те дни от некоторых друзей. Не работают эти слова, даже раздражают. Не говорите их, если хотите поддержать попавших в похожую беду людей. Расстраивают лозунги и воззвания к бодрости духа — тебе плохо, а от тебя хотят плясок с бубнами. Какие слова поддержки работали? «Я переживаю за тебя. Я с тобой. Я готов помочь, подскажи чем». Близкие действительно хотят помочь, но часто не понимают как.
В больницу положили накануне дня операции. Весь вечер и утро я настраивалась, соединяясь с каждой своей клеточкой, разговаривая с телом и душой, успокаивая верой в лучшее стечение обстоятельств, уготованное мне высшими силами. И это помогло.
Когда услышала в коридоре едущую за мной каталку, внутри была благость, что-то похожее на апогей веры. Я была расслаблена и готова. Кстати, когда катилась уже по коридорам, то скорость казалась какой-то космической — все мелькало и летело перед глазами. В операционной я улеглась на стол, включили яркие лампы, надели тонометр, вставили катетер в вену, и в полном доверии к процессу я погрузилась в сон.
Слышала, как меня разбудили, но что сама перекладывалась со стола на каталку, а затем на кровать — не помню. Медсестры наказали больше не засыпать, попросили девушек в палате со мной вести разговоры. Я не спала, но глаза открывать не хотелось, была приятная дрема на грани сна. Соседки по палате потом рассказывали, что я лежала и улыбалась. Наступило огромное облегчение для души.
Попозже зашел мой хирург Татьяна Сергеевна с довольной улыбкой. Сказала, что все прошло очень хорошо, и показала мне фотографию из операционной, на которой была моя грудь уже с наложенным швом. Тут я проснулась — на фото была абсолютно не изменившаяся молочная железа, такой же формы, объема, цвета, только по ореолу сосочка был заклеен тонким пластырем еще более тонкий шрам. В глазах Татьяны Сергеевны читалась гордость за выполненную работу, в моих же в ответ зажглось счастье. Такого результата я точно не ожидала!
Отмечу, что внутреннее состояние однозначно повлияло на результат. У меня были самые лучшие показатели по процессу восстановления. Я ни разу не воспользовалась обезболивающим, которое кололи всем желающим на ночь. Мне не было больно.
По протоколу операции, мне удалили два сторожевых лимфоузла (по факту гистологии их оказалось 6 в вырезанном фрагменте), поэтому подмышкой тоже остался небольшой шов. Еще в подмышку на время пребывания в больнице была вставлена трубка для отвода жидкости. Вот это место было самым проблемным — по ощущениям, будто твердым карандашом надавили и держат. Заживало оно дольше всего. Подмышка же долгое время оставалась онемевшей, гигиенические процедуры на ней были жутко неприятными. Плечо, лопатка, рука болели, одеваться было больно. Но все проходит, и боль забывается.
Впереди мне предстоит лучевая терапия в Московском международном онкологическом центре на улице Дурова. Кстати, хирург сказала, что вшила метку в то место, откуда достала новообразование. По ней будут настраивать лучевой прибор. Не уверена, что потом из меня достанут эту метку, но я ее не чувствую совсем. Наверное, она останется на память о тех страшных днях и об исцеляющих мыслях, об отношении к себе и вере, о помощи друзей, о счастливых исключениях, в числе которых я твердо собираюсь оставаться.
P.S. Пусть для кого-то эта статья станет поводом пройти диспансеризацию и предотвратить страшный диагноз. Чем раньше врачи находят опухоль, тем выше шансы на органосохраняющую операцию и выше процент полного выздоровления без возвращения болезни!
Продолжение следует...